"Детская литература действительно переживает жесточайший кризис, Фактически утрачен жанр рассказов о природе и животных. Почти исчезла авторская сказка, психологическая и лирическая подростковая повесть..."
(интервью директора Центра маркетинга ТД "Библио - Глобус" Ларисы Веденьевой газете "Новые известия")

СЛОВО ЗА ДЕТЕЙ И ЗЕМЛЮ

В самом начале 80-х годов прошлого столетия наша социально ответственная (она же - патриотическая, национально ориентированная) часть общества одержала несколько замечательный побед, которые, на мой взгляд, должны достойно войти в историю нашей страны...

Нам удалось (к сожалению, только на короткое время) остановить алкогольный геноцид народа - именно под давлением общественности руководство страны вынуждено было ввести конкретные ограничения на распространение алкоголя.

Не без наших усилий были остановлены все работы по проекту переброски части стока северных рек на юг.

И почти одновременно была снята (значительно ограничена) и цензура на публикации, посвященные т.н. экологической проблематике - таких критических публикации власти боялись, как огня, ибо критиковать власть было за что, а выставлять таким образом нашу, якобы, безупречно устроенную жизнь в невыгодном для нее свете до поры до времени никак не позволялось, и на все наши просьбы разрешить сказать вслух о той или иной беде следовал один категорический ответ: не надо пугать людей.

Вот тут-то и услышали мы, что качество среды нашего обитания давным-давно желает много-много лучшего... Так вода в естественных водоемах сплошь и рядом не годилась для употребления в пищу. Воздух, особенно в больших городах и вблизи промышленных предприятий, уже и не воздух, а ядовитый газ. Повальная химизация сельского хозяйства вовсе не во благо ни человеку, ни живой природе - от нее тяжелые болезни, потеря всеобщего плодородия, сокращение продолжительности жизни... Список угроз нашей жизни со стороны устроенной нами же т.н. современной цивилизации можно продолжать и продолжать. И, к сожалению, этот список пока не сокращается. Правда, для людей, более-менее озабоченных хотя бы судьбой собственных детей, отсутствие цензуры по части экологической информации означает, прежде всего, возможность поискать более подходящее направление жизни.

К сожалению, нам так и не удалось тогда одержать еще одну, на мой взгляд, тоже не менее важную победу - не удалось вернуть в детские сады и школы т.н. природоведческое образование, культуру среды обитания, без чего нельзя вырастить человека, друга, соратника окружающей его природы. В противном случае наша природная среда обитания, от которой всецело и зависит качество нашей жизни, встретит в лице людей только варваров-потребителей, что, не задумываясь, тут же примутся пилить сук, на котором сидят и все остальные граждане страны.

В 1984 году я впервые побывал в Финляндии. Прибыл я в страну Суоми по частному приглашению, не знал здесь никаких ограничений ни во времени, ни в выборе маршрутов, а потому мог свободно собирать, как говорится, любую интересовавшую меня информацию. И, конечно, меня, прежде всего, интересовало, как организовано здесь т.н. экологическое воспитание подрастающего поколения, как смогли финны наладить свою жизнь таким образом, что природная среда для них если не божество, то уж, совершенно точно, равноправный партнер во всех делах? Что сделали финны для того, чтобы каждый гражданин страны Суоми откровенно гордился своими озерами, реками, лесами, чтобы его природная среда обитания была для него так же близка, необходима и любима, как родная мать?

Воскресное утро в Мартиниеми (язык не поворачивается назвать это чудесно организованное поселение людей в округе Хаукипудос деревней). Включен телевизор. Через полчаса в эфир выйдет утренняя новостная программа, а пока перед официальной, строгой передачей передача для финских детишек... И это не мультфильм (финны называют мультфильмы комиксами, а финские педагоги убеждены, что комиксы способны привести детишек к дебилизации - т.н. благоприобретенная дебилизация), не шутовская развлекуха вроде нашей АБВГДЕйки, где дурной клоун бегает на четвереньках с хоккейной шайбой в зубах, тычет этой шайбой во все стороны и при этом шипит, чтобы вы запомнили букву "Ш"... С утра пораньше финским детишкам предлагают принять участие в путешествии, в которое и приглашает их слайдфильм...(Подчеркиваю: именно слайдфильм - рассказ с фиксацией каждого встреченного предмета, который в этом случае лучше запомнится, чем кадр кино или видио; к тому же слайдфильм для телевидения куда дешевле и проще, чем снять кино на такую же тему).

Слайдфильм о том, как ребенок отправляется к реке, встречает по дороге разные травки, видит разную живность. На его пути мостки, по которым он, не спеша, шагает дальше, навстречу к воде... И здесь он находит разные травы, видит чудесных стрекоз, наблюдает за обитателями водоема...

Минут пятнадцать-двадцать длится этот слайдфильм. И поверьте мне, я, взрослый человек, смотрел эту передачу с наслаждением... Прошло с тех пор немало лет, но я и сейчас, как наяву, вижу перед собой доски мостка, уводящие меня все дальше и дальше от берега, и присевшую на эти доски большущую стрекозу-коромысло. А рядом на воде круглые листья-блюдца желтых кувшинок...

Чувствуете, как говорят, разницу между шутовством и клоунадой, куда затаскивало наших детишек тогдашнее детское телевидение, вещавшее от имени СССР, страны самого счастливого детства, и телепередачей, обращенной к финским детям?.. Будущим гражданам страны Суоми открывали мир родной природы, а в нашей стране пичкали детишек т.н. развлекухой...

Но если быть справедливым, то надо сказать, что и на нашем телевидении были такие редактора, которым тоже очень хотелось дать нашим ребятишкам умную и добрую передачу, посвященную природе. Один такой замечательный человек разыскал меня летом 1972 года в Карелии и предложил заняться телепередачей с рабочим названием "Мы знакомимся с природой". Я с радостью дал согласие, и уже к зиме первую такую передачу Учебный канал Центрального телевидения выпустил в эфир. Сделали мы и вторую передачу. Но дальше что-то изменилось, и нашу работу остановили без объяснения причин. Вряд ли тут было виновато качество передачи...Позже я неоднократно интересовался возможностями возобновить нашу работу, но никакого ответа не получал, хотя в то же самое время в рамках Государственного Комитета по телевидению и радиовещанию более-менее успешно готовил свои радио передачи "Школа Юннатов".

И снова я вспоминаю Финляндию... Финская школа. По стенам коридора развешаны рисунки учеников... И нет среди этих рисунков особых следов нынешней промышленной цивилизации - я так и не нахожу здесь ни автомашин, ни космических кораблей... На рисунках финских школьников птицы возле необмолоченных снопиков овса, приготовленных под окнами дома специально для пернатых. Тут же рисунки-пейзажи, на которых лес, вода, рисунки домашних животных: коров, овец.

Магазин детской книги в Хельсинки. Здесь можно купить любую книгу для детишек, но, прежде всего, вас встречают выставленные на оригинальной витрине, книги о животных Суоми. Каждая книга посвящена одному какому-то герою. Очень красивые обложки - книги добротные и совсем не дорогие... Дальше я буду удивляться высоким ценам на детские книги, посвященные тому же искусству, на художественную и развлекательную литературу. А здесь, сзади на обложках книг, рассказывающих о жизни шмелей, лосей, змей, оленей, рыб..., указана совсем смешная для Финляндии цена: десять марок, пятнадцать марок.

Интересуюсь, как удается издать такие дешевые книги? Может быть, государство субсидирует издания книг, открывающих маленькому человеку мир его родной природы?.. И узнаю: это дело рук и сердец финских педагогов, которые посчитали, что у детей должны быть дешевые (доступные книги), без которых нельзя стать гражданином страны, отвечающим за среду своего обитания. Педагоги разыскивают в Португалии, где труд рабочего человека оплачивался в то время гораздо ниже, чем в Финляндии, дешевые типографии и размещают там заказы. И вот перед вами результат.

Если бы у меня были лишние деньги, я бы обязательно купил по одному экземпляру каждой из этих книги, привез в Москву и выложил перед ответственными педагогами и идеологическими работниками: мол, вот как надо воспитывать в будущих гражданах страны ответственность за родную природу, за среду обитания. И поверьте мне: если вас в каждом детском магазине будут встречать аналогичные, красивые, умные, интересные и доступные по цене книги, посвященные родной природе, то вряд ли после этого увеличится число преступлений по отношению к природной среде, вряд ли вырастет число врагов природы, от которых только и зависит степень вреда, наносимого нашим рекам, лесам, полям...

Но приобрести все эти книги мне, увы, не удалось - передо мной было, чуть ли не три десятка таких замечательных изданий. Я купил всего несколько книг. И, как хотел, привез их в Москву, показал нашим издателям, руководителям Госкомиздата. Рассказал о том, как финские педагоги сделали детишкам такой прекрасный подарок... Но не увидел я тут у своих ответственных собеседников даже намека на движение души в нужную сторону... Природоведческое воспитание детишек "страны победившего социализма" ни тогдашних наших издателей, ни наших идеологов, как виделось, нисколько не интересовало...

В чем же дело? Почему мы не были озабочены, кем станут наши сегодняшние дети, когда они подрастут?.. Это сегодня, когда наши детишки интересуют "родное демократическое правительство" только как лишние рты, которые надо кормить (нам сейчас нет даже особой нужды воспитывать из этих детишек просто рабочих - зачем тратить время и средства, когда рабочие руки можно привезти из других стран), я понимаю, в чем дело, почему нам не нужны патриоты, защитники родной природы - такие люди только мешают "счастливо жить" тому ворью, которое разжирело за счет коренного народа.

А раньше-то? При так называемой советской власти, почему сокращался выпуск книг, посвященной природе? Почему допускались в так называемую природную тематику маклаки, плагиаторы, которые клепали свои книги, напрочь лишенные какого-либо движения души - а ведь без этого качества книга вряд ли с пользой будет принята ребенком?

Мне не раз приходилось задавать подобные вопросы тем, от кого в то время зависела та же книжная политика, и, встречая тут по большей части лишь молчание или невразумительные отговорки, я мог только догадаться, почему на свои вопросы я не получаю вразумительного ответа...

Во-первых, т.н. природоведческую тематику просто отодвинули в сторону от нашего магистрального пути, нацеленного на всеобщий технический прогресс. Космос, плотины, "БАМы" - какие уж здесь птички-рыбки, травки-цветочки... И помню я хорошо такое время, когда замерзали не отапливаемые по зиме школьные теплицы, в то время как ребятишки той же сельской школы, судьба которых была здесь, на земле, надевали на себя по очереди шлем космонавта и мечтали о полетах к дальним планетам... Космические кружки, кружки интернациональной дружбы, когда девочка из ГДР рассказывала в своем письме нашему пионеру, живущему в коммуналке через стенку с соседями, сколько комнат у них в квартире и какая большая комната отведена ей лично, вместо опытнической работы на пришкольном участке и хоккейная коробка вместо школьной теплицы...

Но почему же в той же Финляндии, где возле каждой школы обязательно и спортивная площадка, и хоккейная коробка, ребятишки рисуют своих птиц и зверей, свой лес и озера?..

Наверное, потому, что в Финляндии педагоги помнят, что без природоведческого образования-воспитания не будет у страны Суоми ее бережливых хозяев... Мы же, вырвавшись в космос, почему напрочь забыли, что наши дороги к тем же галактикам начались на земле.

Вторая причина, по которой я так и не получил ответа от самых высоких идеологических инстанций о судьбе нашего природоведческого образования, заключалась в том, что "наше родное советское руководство", как огня, боялось любых разговоров на тему: охрана природы и состояние среды обитания. Все это, якобы, могло выставить страну, которая считала себя идеалом для всего мира, в ином, не слишком привлекательном свете... Начни поголовное воспитание детей природой, и тут же они, вникнув в жизнь леса, озера, зададут тебе вопрос: а почему мы так безжалостно уничтожаем наши леса, почему так портим воду в реках и озерах? Почему так страшно дымят трубы наших промышленных предприятий? Почему никого не беспокоит, что самая разная "грязь" с тех же заводов и фабрик достается, прежде всего, им, детишкам?

Так надо ли, как прежде, как в начале строительства социализма, при том же родном, но более ответственном советском правительстве, поощрять разные экскурсии в природу, издавать ежегодно календарь природы для школьников и регулярно печатать в той же "Пионерской правде" рассказы известных ученых о жизни птиц, о жизни самого обыкновенного пруда?.. Лучше бы всего этого поменьше.

Была и третья причина, по которой активно уничтожалось всеобщее качественное природоведческое образование...

"Создавать" книги по т.н. природоведческой тематике куда легче, проще, чем писать серьезные произведения для тех же детишек... Выбери в герои для своего "нетленного" творчества ту же сороку, которая на своем хвосте принесет любые сплетни, посади эту сороку перед собой на забор (уже само "произведение" с участием сороки - "природоведческая литература"!) и пытай болтливую птицу, что она видела, что слышала. И сорока с твоего голоса станет выступать на любые темы. Вот тебе и книжечка для детей "Что сорока на хвосте принесла..." Но нет в этом "сорочьем хвосте" ни души, ни полезной информации, ибо это просто халтура, сдобренная для продажи непотребными хохмами.

К сожалению, таких авторов, запросто создающих всевозможные "сорочьи" книжицы, в природоведческой тематике все прибывало и прибывало. Контроля за таким "творчеством", увы, не было, и далее наши продувные сочинители не только вовсю эксплуатировали свою "сорочью" тему, но и тащили друг у друга и у живших когда-то, очень приличных писателей все, что можно было стащить.

Как-то, в самом начале восьмидесятых годов, меня пригласили в Госкомиздат СССР и попросили оценить качество книг, вроде бы посвященных родной природе и изданных за последнее время самыми разными областными издательствами страны. Откровенно пригласила меня для такой работы очень милая и, видимо, очень честная молодая женщина. Чуть не половина ее кабинета и занимали те самые книги, которые мне предстояло оценить.

Сделать такую работу мне было не очень трудно - я в то время руководил в Московской писательской организации Природоведческой комиссией, которую как раз не в последнюю очередь занимала и судьба нашего всеобщего природоведческого образования. О нашем существовании, конечно, знали далеко за пределами столицы все, кто честно писал книги о природе. И я знал в то время почти всех таких людей-подвижников. Их, к сожалению, и тогда было совсем немного.

Я перебрал книги, предложенные мне для оценки, и, увы, выбрал из всего множество изданий только одну книжечку ученого-биолога, сотрудника Воронежского государственного заповедника, Семаго - это была очень интересная, а главное, самостоятельная работа: писатель-ученый сам находил героев для своих произведений.

Все остальное можно было, мягко говоря, назвать компиляцией, переписыванием друг у друга, пережевыванием давно известного. А ведь тем же самым Госкомиздатом СССР все эти книги считались произведениями, посвященными природе... Но пользы от них, как от хлама, не было никакой. И не случайно такие "произведения" никак не устраивали местных педагогов - эти мудрые люди-поводыри для вверенных им детишек искали те же рассказы о природе не у себя в области, а в столице, где еще удавалось хоть мало-мальски поддерживать культуру русской природоведческой литературы.

Ну, а теперь представьте себе: приходите вы в тот же ЦК КПСС и жалуетесь, что у нас не издают нужных детишкам книг о природе. Вас выслушивают, а там, в ответ выкладывают на стол справку, в которой и указано, какое большое количество книг, посвященных природе, издается в нашей стране... Как вы понимаете, в справке и указаны как раз те самые книги, среди которых совсем недавно я отыскал всего одну, пригодную для того, чтобы ребенок оставил в своей душе теплые чувства к природе.

Четвертая причина, по которой особенно активно уничтожалась наша русская природоведческая литература...

Пожалуй, ни один из писателей золотого XIX века, давшего нам почти всю нашу классическую литературу, и в страшном сне не мог себе представить, что однажды на пути его слова к читателю появится некий диктатор - редактор, которому только и будет дозволено решать, в каком виде донести созданное тобой до людей.

Нет, преграды на пути слова русских писателей были и в то время - была цензура, которая не допускала прямых призывов к бунту, оскорбления царя-батюшки, осмеяния православной церкви, пропаганду явной безнравственности. Эти, в общем-то, справедливые для того времени требования к положенному на бумагу художники слова, конечно, знали и вряд ли считали, что такой порядок уж слишком ограничивает их свободу творчества. Но тот, кто уж очень хотел бить в колокол, призывая к свержению существующего строя, мог отправиться в другие страны, например, в ту же Англию, и упражняться там в своей революционной фантазии.

А в остальном?.. Я не думаю, что тот же автор "Записок охотника" должен был оглядываться по сторонам и думать, не разгневает ли он своими описаниями природы царя-батюшку... Так что в своем желании петь ту же песню о Родной земле писатели золотого века русской литературы были абсолютно свободны, иначе бы нам и не досталось то бесценное богатство, рожденное русским словом, которое до сих пор дает нам силы стоять против всего, что ненавидит нашу Родину.

Но как раз в то же самое, золотое для русской художественной литературы время заявило о себе и одно "замечательное" явление, ставшее позже бедой для нашего откровенного русского слова: вместе с торжеством газетного дела стал утверждаться в литературном обществе сомнительный статус редактора.

По В. Далю, редактор - это "распорядитель изданья, книги или газеты, журнала, заведующий изложеньем бумаг, докладов, отчетов...Издатель книги, хозяин, на чьи деньги она издается; редактор, распорядчик, заведующий более письменной частью..."

Не знаю, может быть, я тут в чем-то и не очень точен, но всегда убежденно считал, что редактор того же книжного издательства - это человек, который от имени издательства дает заключение по твоей работе: подходит или не подходит этому конкретному издательству твой труд...

Не подходит - верните рукопись обратно и все дела. А если подходит, будьте добры - издавайте. Конечно, вы можете проверить мою грамотность, сделать замечания в данном случае, исправить явные ошибки - для этого в каждом издательстве есть корректор. Но без моего ведома или, используя те или иные рычаги давления (издадим, мол, только в таком виде, только при такой редактуре) и таким образом вынуждая автора согласиться с редакторским произволом, издавать книгу, где по своему усмотрению вовсю потоптался редактор, уж извините, я никогда не позволю.

Вот, собственно говоря, и вся нормальная схема отношений "автор-издательство" (при посредничестве редактора), которая к тому же, как мне помнится по прежним советским временам, была определена еще и в Гражданском кодексе такими словами: "Автор и только автор определяет готовность своего произведения к печати".

Вот почему в те же самые советские времена ни одно, более-менее приличное издательство не отправляло твою рукопись в типографию, не получив на ее титульном листе твоей подписи - согласия издать созданное тобой в таком виде.

Но тут, как говорят, "гладко было на бумаге, да забыли про овраги"... А овраги-то и явились на пути пишущей братии как раз с развитием газетного дела - вот тут-то редактор и упражнялся вовсю над вашим текстом: вы приносили слишком большой материал, который надо было вогнать в столбец на газетной полосе вполне определенного размера. И такому диктатору-редактору в газете ты обычно и не возражал до поры до времени, пока из твоей заметки не выхолащивалась сама ее суть, не трансформировалась позиция автора.

Я не знаю точно, как все это было там, в XIX веке, показывали или нет автору газетной публикации тот вариант его работы, который сотворил редактор, получали ли тогда от автора добро на такое творение, но в известные мне советские времена ведущие наши газеты чаще всего вели себя очень деликатно и автора старались уважать. По крайней мере, я не помню случая, чтобы в той же "Правде" после редакторской работы хоть как-то страдала означенная мной в материале моя гражданская позиция.

Но это там, на самом верху советской печати. А если опуститься чуть пониже, где и издавались те же книги, посвященные природе, то тут порой и встречался ты с редактором-диктатором, который просто-напросто мог чуть ли не переписать всю твою работу.

Пожалуйста, пример...

Издательство "Мысль", редакция Географической литературы. Со мной заключают договор на издание книги "Я живу в заонежской тайге" (1967 год). Я во время предоставляю издательству рукопись (договорный и фактический объем - 15 авторских листов. Это побольше трехсот страниц на машинке). Жду заключения. И вот, наконец, долгожданный день... Редактор выкладывает передо мной рукопись, похудевшую вдруг ровно в два раза. Я перелистываю страницы и с ужасом обнаруживаю, что здесь, по моей работе, кто-то вольно погулял с обычными ножницами в руках: вырезаны предложения, абзацы, страницы.

Ну, ладно, если бы книгу просто сокращали, сохраняя авторский стиль, авторскую музыку слова. Ан, нет - рукопись действительно правили, выпрямляли, убирая все то, что, на мой взгляд, и определяет художественное достоинство произведения.

Каков же был характер правки?.. Тут, наверное, достаточно привести хотя бы такие примеры... У автора: "избушка на озере". Редактор делает замечание: избушки на озере не может быть - избушка может стоять только на берегу озера, а не на воде; следует писать - "избушка на берегу озера".

Далее... Вы рассказываете о том, как по осени разгуливает у самой поверхности озера стая мелкой рыбешки, как следом за этими рыбками вспыхивают по озеру живые огоньки брызг, поймавших свет солнца... На что редактор делает категорические замечания: 1.огоньки не могут быть живыми; 2.никаких огоньков не может быть на воде и т.д.

Я отказываюсь поставить свою подпись на титульном листе рукописи, подготовленной редактором к печати. В ответ слышу угрозы: мол, мне будут предъявлены финансовые иски, ибо из-за моего упрямства простаивает типография. От своего упрямства я не отказываюсь. Два года веду борьбу за издание книги в исполнении автора. И выручает меня тут новый главный редактор издания Ф. Худушин. Он просит меня дать ему почитать оригинал рукописи (в издательстве такового уже не оказалось), очень скоро приглашает зайти к себе, благодарит меня за мою работу, а там очень скоро и появляется на свет моя книга "Я живу в заонежской тайге".

Скажите, каждый ли начинающий писатель может выдержать такую борьбу-противостояние?.. Вряд ли... И тогда ничего не остается, кроме как подчиниться, чтобы все-таки увидеть свою работу изданной и получить долгожданный гонорар. А дальше, одаривая своей книгой друзей-приятелей, ты будешь извиняться и объяснять, что многое в этой книге вовсе не от автора, а от редактора-диктатора.

Утвердившись в газете и дождавшись, когда революционный вал сметет прежних российских издателей, позволявших себе печатать книги в том виде, в каком создал их сам писатель, редактора-диктаторы, поднаторевшие в журналистике, принялись оккупировать, наводнять собой все новорожденные советские издательства и тут-то и развернулись во всю свою мощь.

К тому же в условиях революционного шторма у редактора того же книжного издательства появилась новая роль контролера-идеолога... Революция справедливо требовала революционную книгу, а посему редакторская страсть все подгонять под себя любимого нашла и здесь простор для своего беспредела. Чувствуя на себе ответственность за самую передовую идеологию, наши диктаторы-посредники получили возможность просто мордовать всю литературу, которая отказывалась почему-либо влезать в рамки тогдашней идеологии, а там и не устраивала по тем или иным причинам самих редакторов... Я уже не говорю здесь о тех политических репрессиях, которые и организовывали очень часто те же самые "редактора" против "инакомыслящей" публики. Вспомните хотя бы такой горький факт: ведь именно с подачи нашей "слишком революционной литературной публики" были физически уничтожены все поэты т.н. "есенинского круга".

Сейчас мало кто помнит историю создания первого советского детского издательства (Детгиз), в двери которого позже пришлось постучаться и автору этих строк. Издательство начало свою работу в Ленинграде, и возглавил его Самуил Яковлевич Маршак. Такого количества авторов, умевших писать для детей, которое оправдало бы создание целого издательства, в то время, увы, еще не было, и тому же Маршаку пришлось благословлять в путь дорогу т.н. пересказы своими же друзьями-товарищами труды русских и зарубежных писателей применительно к малолетнему читателю. Вы не поверите, но в то время, например детишки, читая чеховскую "Каштанку" не знали, что написал этот чудный рассказ именно Антон Павлович, ибо рядом, разумеется, с "отредактированным" текстом, тогда указывался иной автор, носящий какую-то, видимо, немецкую фамилию - если мне не изменяет память, в авторы чеховской "Каштанки" определился в то время "литтрудяга" - Эрлих. Это именно он поупражнялся над оригиналом, сделав его, по его мнению, наконец-то пригодным для советского ребенка... Прошло время, имя литературного дельца, переписавшего когда-то Чехова, кануло в небытие, мы снова читаем "Каштанку" в оригинале, и, поверьте мне, я ни разу не встречался при этом с отторжением нашими детишками настоящей чеховской "Каштанки".

Наверное, не все знают, что знаменитая история "Трех поросят", пришедшая к нам с Запада, уж и не так давно издавалась для наших детишек от имени "автора", Сергея Владимировича Михалкова.

Но такие заимствования и издевательства над той же русской литературой были еще не всей бедой, которой и покровительствовал С.Я. Маршак в стенах первого советского детского издательства...

Кто-то, возможно, помнит еще книгу Г.Белых и Л. Пантелеева "Республика ШКИД", но ряд ли кто знает, что эта книга была фактически создана редактором С.Я. Маршаком. И это обстоятельство сам Маршак вроде бы никогда и не скрывал... В Ленинградское детское издательство постучались два молодых человека и предложили свое автобиографическое творение, оформленное на тот момент, как говорят, лишь в виде дневниковых записей. Ну, а далее сам руководитель издательства, заинтересовавшись написанным, взялся за работу, и "Республика ШКИД" вскорости увидела свет.

Когда я слышу пересуды относительно книги Н.Островского "Как закалялась сталь" - мол, книга эта вряд ли бы была так хороша, если бы с рукописью не поработал внимательный редактор, мол, откуда у автора, не имевшего особого образования, мог взяться такой литературный талант - я нисколько не хочу умалять роль умного литератора (на должности редактора) при издании очень нужных обществу книг. Не всегда автор сам, по причине отсутствия того же профессионального опыта, может, как следует, организовать материал, сделать его интересным, как говорят, читабельным. Вот тут грамотный литератор-редактор и должен указать путь необходимой доработки будущего произведения. И тут, как говорится, большое спасибо за добрый совет. Спасибо и за "Республику ШКИД", спасибо и за "Как закалялась сталь". Это книги конкретной остросоциальной направленности, а не эталоны языковой культуры - здесь, видимо, допустима и какая-то языковая и стилистическая "вкусовщина" со стороны редактора.

Но вот в двери Ленинградского Детгиза постучался не абитуриент, а человек, имевший не менее высокое образование, чем С.Я. Маршак, с не меньшей литературной культурой. Он показывает издателю свои рассказы, ставшие в последствие классикой детской литературы, посвященной тем же животным. Но и этого просителя издательство, поднаторевшее в т.н. литературной хирургии, встречает с тем же редакторским скальпелем в руках. И, конечно, Борис Степанович Житков, автор той же "Мангусты" и той же "Беспризорной кошки", никак не мог согласиться, что под сомнение сразу поставлены его манера рассказа, его т.н. стилистика, его языковые пристрастия.

Да, так оно все и случилось. Б.С. Житков и С.Я. Маршак, как говорится, не нашли общего языка: замечательный детский писатель покинул здание ленинградского Детгиза, а Детгиз продолжал культивировать, плодить и распространять по издательской округе свою редакторскую политику...

1968 год. В журнале "Юный натуралист" была опубликована моя небольшая повесть "Избушка на озере". Повесть читали, вроде бы хвалили, редакция просила писать для журнала еще и еще (что я и старался делать). А там и посоветовали мне показать эту работу в издательстве: мол, книжечка может быть очень неплохой.

Сказано - сделано, и я постучался в дверь издательства "Детская литература". Рукопись у меня приняли и предложили через месячишко позвонить по такому-то телефону. Что я и сделал, а следом и получил приглашение посетить издательство.

Стол в редакции. За столом пожилая женщина (помню ее фамилию - Пикман). Перед ней на столе моя рукопись. Присматриваюсь к первой же странице и вижу, что вся она, как татуировкой, покрыта карандашной правкой.

Рукопись мне возвращают, предлагают учесть сделанные замечания, а там и как следует поработать над текстом, над стилем. Я выслушиваю г-жу Пикман и робко произношу, что вообще-то вся эта повесть уже опубликована в журнале.

Строго-назидательное выражение лица г-жи Пикман несколько меняется, и я слышу в ответ: "Как так - опубликована в таком вот виде?!"

Мы расстаемся каждый при своем мнении. Но очень скоро эту мою повестушку издает чудесная русская женщина Юлия Николаевна Афанасьева, руководившая в то время редакцией Детской литературы в издательстве "Советская Россия".

Книжечку издали очень большим тиражом. Как мне сказали, тираж очень быстро разошелся. Добралась тогда эта моя "Избушка" и до Центрального Телевидения, откуда и приехала вскоре ко мне, в Карелию, редактор учебных программ. Она рассказала, что "Избушка" - любимая книга ее сына, что он без нее не желает засыпать, и предложила мне делать для телевидения передачи, посвященные природе.

О тех передачах "Мы знакомимся с природой" я вам уже рассказывал. Почему эти передачи не были продолжены, не знаю до сих пор. Может быть, и тут вмешалась какая-нибудь г-жа Пикман, на дух не принимавшая стиль изложения и, конечно, языковую культуру моих произведений, адресованных детишкам...

Вернувшись тогда домой после разговора с г-жой Пикман, я внимательно изучил все замечания, сделанные по моей рукописи... Почти всюду карандашом было указано: длинноты, длинноты. И что самое удивительное для писателя, у которого изначально родной только русский язык: мне было предложено выправить стиль, поместив чуть ли не в каждом предложении, как в немецком языке, на первое место подлежащее, на второе - сказуемое, а дальше - все остальное.

Простите, но я воспитан не строго-жесткой грамматикой немецкого языка - я вырос в среде вольной русской речи, где никто никому никогда не указывал, на каком месте должны стоять те же подлежащие и сказуемые, и требовать от меня, чтобы я изменил своему звучному, милому слову и принял за правило "идиш с русского", наверное, просто смешно.

Что же касается т.н. длиннот, то тут мне не раз приходилось доказывать тем же редакторам-диктаторам, практикующим "идиш с русского", что их требования писать для детей как можно короче, никак не усложняя предложения, не только противоречит извечной практике обычной семейной педагогики, но и создает условия для распространения т.н. благоприобретенной дебилизации, а то и олигофрении...

Практика обычной семейной педагогики сводится к следующему: ни отец, ни мать, ни бабушка, ни дедушка никогда, как правило, не разговаривают со своими детишками-внуками на т.н. дебильном языке ("речь дебилов бедна словами, изобилует трафаретными выражениями и оборотами" - Справочник невропатолога и психиатра. Москва. 1968) - семейные педагоги разговаривают с детишками почти так же "сложно", как общаются между собой. Это и заставляет детишек развивать свои языковые способности, уходить от детского упрощенного языка (от возможной дебилизации - вспомните Маугли, с которым никто в джунглях по-человечески не разговаривал) к языку отца и матери, бабушки и дедушки. В противном случае мы вырастим не нормального русского человека, а потенциального олигофрена, если будем окружать его только нашей, т.н. дебильной литературой, где редактор никак не допускает предложений, состоящих более чем из трех - четырех слов.

Обратитесь для примера к творчеству такого детского писателя, как Г.Снегирев, которого вам редактора-диктаторы могут поставить в пример: как коротко и ясно надо писать для детей. И тут же вспомните букварь с такими чудесными образцами речи, как: "Мама любит Машу. Маша любит кашу". Для первых дней обучения чтению эти примеры вполне подходят, но для знакомства детишек с окружающей их живой природой, я думаю, вряд ли. Ну, что могут дать даже маленькому ребенку, например такие литературные перлы, как: "Птицы прилетели. Они поют песни". Сравните хотя бы с таким изложением аналогичной темы: "Вот, наконец, и прилетели к нам птицы, и тут же начали петь свои веселые весенние песни".

Ну, а теперь вспомните свое детство. Какие книги читали вам ваши родители, ваши бабушки и дедушки в то время, когда вы еще не умели сами читать?.. Мне отец читал по вечерам "Белого Клыка" Джека Лондона, "Мцыри" Лермонтова, "Крестьянских детей" Некрасова, сказки Пушкина и Русские народные сказки.

Да что-то из услышанного тут могло, конечно, показаться нам не до конца понятым. Но ведь у нас всегда оставалось право поинтересоваться у читающего: что означает это незнакомое тебе слово. И полученный ответ, безусловно, расширит твои знания.

Ну, а для того, чтобы представить себе, какие требования предъявляют сейчас редактора-диктаторы к литературным произведениям, загляните в свой компьютер, наберите какой-нибудь вольный, светлый текст, несущий в себе музыку вашей души (чем и отличается русское слово, русская литература, а тем паче русская поэзия от своих иностранных аналогов). Набрали? А теперь обратитесь к компьютерной программе "редактор"... И почти тут же получите замечание: слишком длинное предложение, неудобное для грамматического разбора. Или "напрочь", "побольше", "поменьше" и т.д. - это не литературный язык... А там еще и еще, и, в конце концов, вам будет сделано предложение изменить текст, т.е. переписать его...

Кто, представитель какой группы населения составлял такую компьютерную программу?.. Я думаю, что для такой работы русского писателя, хранящего к тому же в себе особое Чувство Земли, вряд ли приглашали...

Хотим мы или не хотим этого, но должны признать, что у каждой группы населения (с теми или иными ярко выраженными национальными признаками, а то и без таковых) есть как бы своя визитная карточка, на которой в первую очередь означены присущие данной группе язык (или жаргон) и т.н. культура поведения (общение с себе подобными и инородцами).

Если эта группа населения явно не претендует на особое высокое положение, если принимает согласно существующую в обществе иерархию социальной структуры, не стремится ее изменить, т.е. ведет себя не очень агрессивно и, главное, не лезет к вам в душу, не стремится изъять оттуда ваши духовные ценности и заместить их своими, то никакого беспокойства такая инородная группа населения (да еще при ее малочисленности) у коренного населения обычно не вызывает (а тем более у русского человека, умеющего, прежде всего, с душой отнестись к любому встречному).

Но если такая инородная группа начинает захватывать те или иные социальные позиции, вытесняя оттуда коренное население, то простите - любая реакция на подобное явление имеет право быть, хотя бы потому, что любое живое существо обязано изначально самой природой активно бороться за среду своего обитания.

Возьмите пример: выходцы с Кавказа, монополизировавшие не так давно ту же торговлю на продовольственных рынках в столице и не допускавшие туда никого из коренных жителей. Был протест коренного населения, была вынужденная реакция правительства, что подтвердило еще раз истину: все-таки нельзя никому лезть со своим уставом в чужой монастырь.

Ну, теперь давайте вернемся к нашей литературе... Революция октября 1917 года. Издательская сфера находится после революции почти под полным контролем той группы населения, которое имеет явно еврейское происхождение. Должно пройти потом достаточно много времени, пока в стране не поднялась новая волна русской коренной литературы, названной почему-то деревенской. Вместе с этой новой, коренной русской литературой появляются и издательства, где преобладают редакционные работники русского национального настроя, которые не станут требовать от тебя, как компьютерная программа "редактор" отказаться от т.н. просторечья. Ты не услышишь здесь требований писать покороче, убрать т.н. усилительные повторы. Словом, кажется, открыты пути к появлению действительно авторской русской книги.

Ну, а совсем потом спасительным для автора, не желающего подчиняться редактору-диктатору, стало разрешение издавать книги в редакции автора, т.е. без какой-либо редакторской правки: мол, сам написал - сам и красней перед читателем. Я таким правом, конечно, пользовался, и пока читатели здесь в краску меня не вгоняли.

Но, увы, все это касалось в основном книг, адресованных взрослому читателю. А как же наши юные друзья, к которым вы так желали придти с рассказами о тех же птицах или о цветущих травах?.. А здесь, на сколько я могу судить, по-прежнему остается противостояние автора, желающего донести свое Чувство земли до юного читателя, и редактора-диктатора, который не только мог требовать от вас подчиниться его "языковой культуре", но и имел формальное право отказать вам в издание вашего произведения - просто отказать под лозунгом, например: "вы не наш автор" или "вы плохо пишите". И такие редактора, имеющие влияние на книгоиздательскую политику и не несущие в себе чувства земли, по-своему и определяли т.н. природную тематику, допуская туда лишь подобных себе, плодя абсолютно бездушное, не приносящее никакой пользы тем же детишкам, чтиво про собачек и кошечек, одаренных теми или иными выдающимися качествами. И попробуй обратиться к подобному редактору с предложением издать для детей, например, такие книжечки, как "Уроки земли" или "Твой огород".

К счастью, даже в том же издательстве "Детская литература" работали в свое время такие чудесные люди, как Г.А. Иванова и И.Б. Шустова, с которыми мы и старались выпускать не самые плохие книги, посвященные родной природе - и Г.А. Иванова, И.Б. Шустова были людьми очень высокой человеческой культуры...

Увы, вслед за этими замечательными людьми в издательское дело не пришли их духовные наследники - правда, в редакциях, выпускающих книги для детей, стали появляться и представители т.н. коренного населения, в общем-то, русские люди, которые должны были нести в себе память предков, но которые по причине все той же городской жизни, плодившей, как правило, лишь рафинированную интеллигенцию, считали своей землей только арбатский асфальт, а потому до всего остального им просто не было дело. И с такими людьми мне было так же трудно общаться, как и с компьютерной программой "редактор".

В свое время мне довелось представлять свой доклад "О чувстве земли, присущем русскому крестьянину" в стенах Института Философии АН СССР. Затем это мое сообщение было опубликовано в материалах Института Философии, откуда сейчас я и привожу цитату, имеющую прямое отношение к нашему разговору о судьбе русской природоведческой литературы...

"У человека, живущего и работающего на земле, с раннего детства устанавливается с нею связь-зависимость.

Это и так называемая физиологическая зависимость (прежде всего трофические, пищевые связи), и связь духовная, ибо весь духовный мир крестьянина (быт, система практических знаний, мировоззрение, искусство) рождается из труда на земле, это самая здоровая, естественная культура, ибо она обслуживает живую жизнь (рожденное от живого для живого, для жизни).

Такие полные связи с жизнью через землю-природу (связи-согласия, принимаемые человеком согласно, добро) не могут не оставить в человеке представления о земле-природе, как о главном в жизни. А главным в жизни, естественно, может быть только живое. Отсюда и одухотворение земли (аналогично и одухотворение неба, дарующего земле живительную влагу).

Подобное одухотворение сил природы мы не встречаем только там, где история не знает труда на земле (или - не помнит), где у истоков сегодняшней жизни не было ни скотовода, ни землепашца... В этом случае, потенциально ущербном и потенциально опасном для земли-природы (ибо те же трофические, пищевые связи уже не устанавливаются, как правило, непосредственно с землей-природой, а носят паразитический характер), уже не возникает представления о всесильной живой жизни и вместо уважения-поклонения живой, естественной силе развивается фетишизация, поклонение искусственно созданным "божествам". Отсюда и создание искусственных, отрицающих логику природы, схем жизни, системы знаний, абстрактных искусств и т.д., которые становятся антиподами живой жизни и ведут к ее уничтожению носителями такой "культуры-цивилизации". Здесь вполне определенно следует вывод: жизнь человека, как одного из элементов природы, должна быть согласована с общей жизнью земли-природы. Лишь общество, озабоченное сохранением своих народных, природных, корней, может обойти экологически катастрофы, рожденные разрушительной деятельностью антицивилизации, не имеющей связи с землей-природой".

Я надеюсь, что вы поймете мое извечное стремление принести нашим детишкам книгу, которая раскроет перед ними тайны не объектов биологического исследования, а живой, одухотворенной природы, которая покажет, восхитит, заинтересует, включит эмоциональный аппарат ребенка. Это и будет первым шагом в мир живой жизни, который подскажет вашему сыну, дочке, прежде всего, литература, адресованная самым маленьким нашим гражданам (т.н. малышовка): "А это, детишки, снегирь. Грудка у него красная, будто обмороженная, А голосок тихий, приятный, как игрушечная флейта: "фью-фью, фью-фью". А это - чижик. "Чилик-чилик", - попискивает чижик, будто выговаривает свое имя и т.д.".

Такое знакомство обычно остается в памяти и открывает дорогу к первым знаниям живой природы, где добродушный снегирь, милый чижик и занятная чечетка - не просто сумма знакомых фактов, а птицы, например, зимующие в наших краях... Так шаг за шагом и преподносится гармоничное многообразие мира природы. А дальше наступает пора и главной науке - экологическому образованию... И теперь снегирь - не просто добродушная, зимующая у нас птица, но и "почему зимующая". Здесь ребенок уже узнает, что снегирь питается ягодами рябины, семенами клена и ясеня, а за неимением таковых и семенами сорных трав (так демонстрируются и утверждаются пищевые или трофические связи). Теперь мы узнаем, что снегирь может появляться в наших краях не только в начале зимы, но и в конце зимы (почему?) И снова открывается влияние пищевых факторов на поведение птицы. И тут рядом со снегирем мы видим дерево рябину и ищем ответ на вопрос: почему не каждый год у нее бывает одинаково обильный урожай ягод (когда на родине у снегирей большой урожай ягод рябины, они дольше не появляются по зиме у нас под окнами)?.. Дальше - больше, и мы обязаны перейти к хозяйственной деятельности людей, которая так или иначе касается жизни птиц. Тут встает перед нами фактор беспокойства - птица, например, может покинуть свое гнездо, если к нему проявит интерес человек. Усилится в наших лесах фактор беспокойства, и тут же сократится в лесу число пернатых. А сельское хозяйство, а лесное хозяйство?.. Вот так, просматривая все связи той же птицы с лесом, с полем, с людьми, мы и выстраиваем наши объективные, современные, экологические знания живой природы, оцениваем обязательно ее ранимость (без тревоги за судьбу окружающей нас природы, без знания истоков этой тревоги нет экологического образования!). Вот такие знания природы и должны идти сегодня к нашим детям либо с помощью уроков, которые дает грамотный педагог в школе, либо с помощью грамотной природоведческой литературы.

И никаких хитростей тут нет. Просто людям, взявшимся за природоведческую тему (писателю, редактору), надо знать природу, знать, как она живет сегодня, сейчас, а не останавливаться на том эмоциональном всплеске, который вызывают у нас, например, фотография или занятный рассказик о буром медвежонке...

Увы, если в недавнее советское время еще можно было найти в издательстве человека, который серьезно принимал писателя, утверждавшего, что земля живая, что природа живая, что без уважения этой живой жизни не вырастить нам достойных граждан, то сейчас, во времена маклачества и безразличия ко всему остальному, кроме своего личного благополучия, найти такого издателя, который бы понял, что та же "Избушка на озере" все-таки очень нужна нашим детишкам, мне пока не удалось.

Тема "Родная природа" нынче либо полностью выхолощена и заменена книгами с броскими, цветными обложками, привезенными с западных рынков, либо вообще не вызывает у издателей никаких чувств.

Вот почему я и принял решение: самому печатать свои работы на том же принтере, переплетать и дарить тем же школьным или сельским районным библиотекам. Или же размещать эти работы на дисках и передавать в таком виде каждому желающему познакомить своих детишек с русской литературой, посвященной Родной природе.

Те мои работы, которые я вам буду пока передавать, помогут вашим детям сделать самый первый шаг в природу: вызовут добрые чувства, заинтересуют, пригласят к дальнейшим путешествиям, в мир более глубоких знаний живой природы. Удастся этот первый опыт, сделаем следующий шаг и т.д.

Такой план воспитания Родной природой я предлагал в свое время издательству "Терра": предлагал план издания книг, состоящий из пяти, следующих друг за другом, серий:

1. Серия "Рассказы о природе".

Художественные и документально-художественные отечественные произведения, адресованные, прежде всего, детям (дошкольного и младшего школьного возраста). Это самые первые шаги в мир Природы.

2. Серия "Записки натуралиста".

Научно-художественные и документально-художественные произведения, которые помимо воспитания уважения, любви к природе приносят читателю и значительный объем знаний о жизни природы.

3. Серия "Школа Природы".

Научно-художественные и научно-популярные произведения, приносящие конкретные знания того или иного Мира Природы (Мир растений, Мир насекомых, Мир птиц и т.д.).

4. Серия "За волшебным колобком".

Книги-путешествия, книги - открытия родной земли.

5. Серия "За тридевять земель".

Книги путешествия, книги открытия Мира.

Это мое предложения было встречено с интересом, но осуществить такую работу, говорят, помешал дефолт 1998 года.

Я думаю, что со временем такой Проект "Родная природа" можно будут представить в электронном виде и сделать доступным для всех желающих вернуть всем нам уважение к живой жизни.

Такой путь книги к читателю сегодня, пожалуй, самый свободный от любого постороннего вмешательства.

А пока суд да дело, я разместил на своем сайте (на странице "книжная лавка") сборник небольших повестей, посвященных природе "Избушка на озере", сборник рассказов о природе "Петькин снегирь" и сборник "Здравствуй , Мишка", который собирались издать еще в 1992 году (как избранные мои рассказы)... Увы, тут нам помешали наши "демократические события". Все эти работы можно бесплатно скачать с моего сайта.

Вот пока и все.

С уважением и надеждой на понимание

Ваш Анатолий Онегов.

P. S. Попробуйте почитать эти рассказы своим детишкам - возможно, что-то тут им понравится.